По второму пункту следует прежде всего уточнить, что такое мораль. Ее происхождение и функции разобраны в статье "Конец каменного века". Вкратце - мораль есть система табу для дикарей, для тех, кто недостаточно разумен, чтобы руководствоваться в своих действиях разумом; поэтому для них вводится система простых императивов вида "нельзя" и "надо", которые они должны принять некритически и исполнять, не рассуждая. Мораль сугубо относительна, ибо вырабатывается самим обществом (нередко - при лидирующей роли его правящего класса, защищающего таким образом собственные интересы, а вовсе не интересы общества в целом), и крайне консервативна. По сути, мораль есть форма идеократии, и к ней применимо все то, что сказано о пороках идеократии выше. Разумеется, отнюдь не всякое моральное правило несуразно и неприемлемо; напротив, многие из них в основе своей вполне разумны - до тех пор, пока их не превращают в догму, оторванную от изначального смысла, и не доводят таким образом до абсурда (как это происходит, например, с моральным запретом на убийство, который изначально призван оградить нормальных граждан от преступников, а ныне противниками смертной казни, восторжествовавшими во многих странах, превращен в средство ограждения преступников от справедливого наказания.) Но разумному существу мораль не нужна в любом случае. Либо она дублирует здравый смысл, и тогда она излишня; либо противоречит ему, и тогда она вредна и подлежит ликвидации. (Эта фраза, разумеется, вызывает в памяти восточного варвара, уничтожившего библиотеку под предлогом того, что книги либо дублируют Коран, либо противоречат ему; заметим, однако, что там ситуация была прямо противоположной - знание уничтожалось во имя торжества идеократии. То же самое пытаются проделать и нынешние моралисты, в частности, так называемые "биоэтики", пытающиеся запретить науку и прогресс в важнейших для цивилизации областях.) Таким образом, разумный индивид аморален; именно "а-", а не "анти-". Он поступает не согласно морали и не вопреки ей; он ею просто вообще не руководствуется, используя куда более совершенное мерило поступков - разум и здравый смысл.

Моралистов, разумеется, подобные рассуждения приводят в ужас. Они убеждены, что всякие аморальные существа, а уж тем более оказавшиеся у власти, непременно устроят кровавый террор, украдут, съедят и выпьют все, что только можно, изнасилуют всех женщин на подвластной территории и т.д. и т.п. На такие утверждения хочется ответить очень коротко: не судите о других по себе. Точно так же в свое время верующие полагали, что, стоит исчезнуть вере в бога - и человек тут же пустится совершать все мыслимые преступления. "Если бога нет, то все позволено." И что же, массовое распространение атеизма показало, что всякий атеист - кровавый маньяк? Разве нет среди атеистов тех, кого даже самые завзятые моралисты именуют совестью нации? И не надо кивать на большевиков, начертавших атеизм на своем знамени; разве меньшие преступления творили участники религиозных войн и инквизиций, на чьих знаменах было начертано прямо обратное? Не обязательно даже нырять в глубь средних веков - достаточно взглянуть на архиморальнейшее государство талибов. Точно так же, как можно оставаться моральным и без религии, можно оставаться порядочным (Термин "порядочный" воспринимается многими как синоним того же "морального", "нравственного". Здесь он, однако, употреблен в буквальном смысле: порядочный - не нарушающий общественного порядка) и без морали. Это просто следующий этап взросления. "Все позволено" не значит "все будет делаться".

Взрослому дееспособному человеку позволено сунуть пальцы в розетку; никто ему этого не запрещает. Но он этого не делает. Во-первых, потому, что ему это просто не нужно, а во-вторых, потому, что он понимает, какие будут последствия. Управление методом террора - неэффективное управление. Да, тоталитарные идеократические режимы выглядят весьма эффективными в условиях войны, но и то - лишь на фоне демократий; если же сравнивать их друг с другом, картина получается удручающая для их защитников. Достаточно вспомнить, сколь жалкий вид имел Советский Союз во Второй мировой, причем не только в начальный ее период, но и до самого конца боев на Западном фронте, включая Берлинскую операцию - колоссальные, не имеющие аналогов в мировой истории и при том совершенно бессмысленные потери сопровождали всю войну; более миллиона человек перешло на сторону противника; следует вспомнить и предвоенное истребление командного состава армии, и террор, творимый СМЕРШем и заградотрядами уже в действующей армии. Однако и противник выглядел не многим лучше - если бы не террор, развязанный Германией на оккупированных территориях и настроивший против нее потенциальных союзников, если бы она вместо этого грамотно и эффективно использовала ненависть огромных масс людей к большевизму - она бы выиграла войну. В мирной же жизни государства, делающие ставку на насилие, тем паче проигрывают, ибо рабство - наименее эффективная экономическая модель.

В общем, как писал А.Азимов, "насилие - последнее прибежище некомпетентности"; те методы управления, которые обычно характеризуются как преступные, злодейские и т.п., попросту низкоэффективны, и разумные правители это понимают. Это не значит, конечно, что эффективное управление - это такое, при котором всем всегда хорошо: "такого чуда даже Саваоф Баалович не знал". Но разумные управляющие будут избирать оптимальный путь, идя на жертвы в той мере, в какой это необходимо; им не будут мешать ни моральные комплексы, типа "нельзя казнить террористов и ограничивать рождаемость", ни популистские соображения ("не допустим падения рубля и доведем экономику до дефолта").

Тут, однако, может быть предъявлено важное возражение, от которого нельзя отмахиваться: да, в идеале общество, которым управляют разумные правители - это замечательно, но как насчет реальности? В какой мере ныне существующие интеллектуалы соответствуют этим высоким идеалам? Не используют ли они, дорвавшись до власти, свой интеллект не для эффективного управления, а для реализации собственных страстей - от властолюбия до сексуальной озабоченности? Особенно если они такие умные, что позволяют себе отринуть мораль...

Иными словами, действительно ли интеллектуалы - разумны? Вопрос не праздный. Действительно, слова "интеллектуал" и "разумный", употреблявшиеся выше - не синонимы. Разумный всегда интеллектуал, но интеллектуал не всегда разумный. Чтобы быть разумным, недостаточно просто обладать интеллектом/разумом - надо еще им (а не страстями, эмоциями и комплексами) руководствоваться. Таким образом, идеальной (не в смысле "недостижимой", а в смысле "наилучшей") является именно власть разумных. Представляется практически бесспорным, что с ростом интеллекта наступление разумности неизбежно, что высокоразвитый интеллект неминуемо займет доминирующее положение, взяв под контроль эмоции и преодолев предрассудки; однако что делать здесь и сейчас (или в обозримом будущем), когда далеко не все интеллектуалы могут называться истинно разумными?

Увы, очевидный ответ "ограничить число избирателей только разумными" представляется слишком трудноосуществимым на практике. Ибо - как измерять разумность? Как осуществлять упреждающий отсев? С субъектами, открыто провозгашающими что-нибудь типа "На дворе стоит эпоха, а в углу стоит кровать, и когда мне с бабой плохо, на эпоху мне плевать" (И.Губерман) все, разумеется, ясно. Но если такой субъект достаточно хитер, чтобы прикинуться разумным, дабы проникнуть в элиту - разоблачить его будет непросто. Тайная полиция, тотальный контроль, слежка за всеми кандидатами и членами элиты? Тогда возникает извечный вопрос "кто будет сторожить сторожей" с сопутствующими проблемами коррупции и т.д. Такая система была бы громоздкой и неэффективной, неустойчивой к сбоям (достаточно нескольким хитрым неразумным - не будем забывать, что они при этом интеллектуалы - просочиться в контролирующие органы, и процесс загнивания может принять лавинообразный характер).

Поэтому - не будем усложнять положение и поставим критерием отбора избирателей только уровень интеллекта. Ибо он вполне измерим - пусть не с точностью до третьего знака, и требуются более комплексные методики, чем обычные тесты IQ, но задача принципиально разрешима. Можно притвориться бесстрастным, невластолюбивым, некорыстолюбивым, асексуальным и т.д. и т.п., но притвориться умным нельзя. При этом высокий интеллект все же коррелирован с разумностью, и процент людей, коими правят страсти и предрассудки, среди интеллектуалов будет ниже, чем среди общества в целом. И, хотя исключить их попадание в число избирателей все же - на данном уровне развития - не удастся, им придется иметь дело не с простофилями из народа, которым "с три короба наврешь, и делай с ним, что хошь" (на чем, собственно, и строится современная демократия), а с другими интеллектуалами, так что попадание их в число избираемых весьма маловероятно, а если таковое и случится, их порочные наклонности будут распознаны своевременно, и они будут отозваны с управляющих постов (во всяком случае, такой исход более вероятен, чем при любом существующем социальном устройстве). Это все тот же принцип разумного управления: наименьшая вероятность ошибок, наибольшая эффективность их исправления. Добавим также, что даже не вполне разумный интеллектуал с гораздо меньшей вероятностью наделает глупостей, чем неинтеллектуал - ибо знает о своих слабостях и способен адекватно оценивать их: например, будучи азартным и понимая, что не сможет удержаться, если втянется в игру - станет обходить игорные заведения стороной (впрочем, само существование таких заведений при интеллектократии под большим вопросом).

--------------------------------------------------------------------------------

От общей концепции интеллектократии перейдем к конкретным принципам устройства интеллектократического общества.

--------------------------------------------------------------------------------

Элита. Выше были выделены два уровня элиты - избиратели и избираемые (где вторые - подмножество первых). На самом деле целесообразно ввести несколько уровней иерархии - точнее говоря, несколько классов управленческих должностей, каждый из которых соответствует определенному уровню сложности и ответственности и имеет сообразный интеллектуальный ценз. Упрощенно говоря, при IQ>=120 индивид получает права избирателя, при IQ>=130 может выставлять свою кандидатуру на муниципальных выборах, при IQ>=140 - претендовать на место в парламенте и правительстве, при IQ>=150 - выдвигаться в президенты (разумеется, все эти цифры условны, а методика измерения IQ, как уже говорилось, должна отличаться от современной). Естественно, IQ измеряется не один раз на всю жизнь, а регулярно (для элиты регулярные тесты обязательны - в молодости интервалы между ними больше, в старости меньше; для всех прочих - по желанию (это - их шанс попасть в элиту, но пользоваться им они, конечно, не обязаны)). Разделение властей наличествует. Судебная власть также представлена исключительно интеллектуалами.

Выборы всех уровней прямые (поскольку все избиратели - интеллектуалы, все они имеют право голосовать на выборах управляющих любого уровня), но не равные (поскольку различие их интеллектов все же имеет смысл учесть, т.е. голос обладателя IQ 120 будет стоить в 0.8 раза меньше, чем голос обладателя IQ 150; разумеется, эти коэффициенты вводятся лишь для уровня в целом, а не для каждого индивида - т.е. нет смысла учитывать незначительную разницу между IQ 133 и IQ 137, тем паче что измерение с такой точностью, по всей видимости, принципиально невозможно - ведь интеллект является сложной комплексной динамической системой). Референдумы могут проводиться, но - лишь для выяснения общественного мнения интеллектуалов; их результаты не должны иметь законодательной силы (ибо даже среди интеллектуалов мнение самых умных важнее мнения большинства). Кроме права избирать и быть избранными (а также назначенными на неизбираемые управленческие должности), никаких иных привилегий (имущественных и т.д.) элита не имеет.

В норме, уровень интеллекта - единственный критерий, по которому индивид попадает в элиту и исключается из нее; однако по приговору суда за совершение тяжких преступлений индивид может быть исключен из элиты на время или навсегда.

--------------------------------------------------------------------------------

Низшие слои (неинтеллектуалы). Соображения социальной стабильности требуют, чтобы низшим слоям также были предоставлены определенные права, включая право на жизнь и право на собственность.

Впрочем, разумеется, для низших слоев также существует нижняя граница интеллекта, ниже которой субъект признается недееспособным и может быть лишен некоторых, а при тяжелых формах неизлечимого слабоумия - всех прав (к таким применяется эвтаназия; нет никакого смысла поддерживать жизнь этих полурастений, фактически не являющихся личностями. Те, кто считает, что это слишком жестоко, пусть подумают - желают ли они сами превратиться в идиотов до конца жизни, или все же предпочтут мгновенную и безболезненную смерть.)

Рационально ли предоставление низшим слоям и интеллектуалам равных имущественных прав? Да, рационально - и не только с точки зрения предотвращения социальных конфликтов. Интеллект сам по себе - не индульгенция и не панацея, он должен работать. Если неинтеллектуалу удается работать лучше и зарабатывать больше, чем интеллектуалу - что ж, это проблема интеллектуала. Да, из права собственности вытекает и право на принятие решений, в том числе (если собственник возглавляет крупную корпорацию) - существенных для общества в целом. Но собственник - это не треплющий языком политик; он занят реальным и сложным делом, и если ему удается обеспечивать эффективную (прибыльную) работу мощной корпорации - такой человек просто не может не быть интеллектуалом. Так что здесь ненужно создавать административные препоны для неинтеллектуалов - все организуется само, естественным путем. При этом, однако, остаются проблемы, которые мы рассматривали, обсуждая ценократию. Что ж - в условиях, когда государственная власть отделена от власти денег (бизнесмены-интеллектуалы, разумеется, входят в элиту, но образуют лишь ее часть и не могут навязать всем свою волю), эти проблемы разрешимы. Доходы, которые нельзя считать заработанными, должны быть законодательно ограничены (при этом нет нужды их запрещать (кроме криминальных) - достаточно лишь ввести соответствующие налоги с суровыми санкциями за уклонение); вопрос с наследованием и дарением может быть решен аналогично - фиксируется некая умеренная сумма, выше которой налог растет экспоненциально. Таким образом, нет опасности, что крупное дело интеллектуала-отца перейдет к неинтеллектуалу-сыну, который не сможет управлять им эффективно и вызовет серьезные потрясения в экономике; наследник в любом случае получит лишь небольшую долю в деле, а контрольный пакет, в виде налога, достанется государству - а уж оно, на основании тестов интеллекта и профпригодности, решит, назначать ли наследника управляющим или найти более подходящую кандидатуру. Естественно, эффективный управляющий может со временем выкупить контрольный пакет у государства.

--------------------------------------------------------------------------------

Экономика. К сказанному выше следует добавить, что экономическая модель в целом - регулируемый рынок; рыночные механизмы обеспечивают должную экономическую гибкость, а регулирование (осуществляемое интеллектократическими правительственными структурами) не позволяет погоне за быстрой прибылью восторжествовать над стратегическими интересами общества (в частности, обеспечивает приоритетное финансирование науки, защиту от захвата рынка недоброкачественным товаром типа продукции Microsoft и т.д.)

--------------------------------------------------------------------------------

Наука, культура, образование. Наука и культура являются абсолютным приоритетом интеллектократического общества. Никакие научные работы не могут запрещаться и ограничиваться "по этическим соображением"; вместе с тем, разумеется, в любых научных экспериментах должна обеспечиваться должная безопасность, а также соблюдение прав личностей, участвующих в экперименте (заметим, что, к примеру, эмбрион, животное или тело с умершим мозгом личностью не является, а вот разумный компьютер, если таковой будет создан - является). Среднее образование - всеобщее (и, соответственно, бесплатное), но дифференцированное: успевающие должны переводиться в классы с более сложной программой, отстающие - с менее. В совсем безнадежных случаях выдается освобождение от учебы, что автоматически ведет к ограничению дееспособности. Высшее образование также бесплатное, но с беспощадным отчислением за неуспеваемость; для вузов никаких облегченных программ не предусматривается. Хорошая учеба поощряется высокими стипендиями; с позорной практикой, когда студент зависит от родителей или вынужден подрабатывать и не может сосредоточиться на учебе, должно быть покончено В принципе логично не пускать в элиту тех, кто не имеет высшего образования, но нет необходимости законодательно вводить такую норму: просто комплексные тесты уровня интеллекта должны быть такими, чтобы получить высокую оценку без высшего образования (той или иной специализации) было крайне проблематично. Вместе с тем, если это кому-то удастся - что ж, свое место в элите он честно заслужил.

Учебные заведения вправе разрабатывать собственные программы, но таковые должны получать одобрение в Министерстве образования. Экстернат разрешен, но лишь для тех, чья успеваемость при обучении экстерном нормальная.

--------------------------------------------------------------------------------

Армия. В принципе, интеллектуалы всегда могут договориться, это выгодней, чем воевать. Но, в силу огромной разницы в уровнях развития различных государств, интеллектократия не может быть установлена по всему миру одновременно, а значит, армия понадобится. Разумеется, она будет высокотехнологичной, компактной и профессиональной, с интеллектуальным цензом для офицеров.

--------------------------------------------------------------------------------

Идеология. Идеология существует во всяком обществе, а не только в идеократическом; точно так же, как мировоззрение существует у всякой личности, а не только догматика и фанатика - аналогия здесь полная. Как отмечалось выше, во всяком обществе критерий отбора в элиту воспринимается как высшая ценность. Таким образом, в интеллектократическом обществе высшей ценностью становится интеллект, причем автоматически. Эта "автоматика" поддерживается и сознательными мерами; разумность, интеллект, образование и культура пропагандируются среди всех слоев общества, включая и низшие. Интеллектократия заинтересована в том, чтобы как можно больше членов общества развивали свой интеллект, и чтобы даже те, кто не сможет достигнуть уровня вхождения в элиту, были максимально грамотными и относились с уважением к разуму и науке; это минимизирует опасность возникновения и распространения разного рода мракобесных и деструктивных течений среди низших слоев. В основе идеологии интеллектократического общества лежит здравый смысл, и важным ее компонентом является последовательное развенчание предрассудков, в том числе "моралистических" (от недопустимости смертной казни и эвтаназии до свершения первобытных ритуалов над трупами вместо того, чтобы утилизовать их для нужд промышленности и медицины).

Религия официально не запрещена, но государством ведется и поощряется атеистическая пропаганда. Критика религии должна вестись грамотно и корректно, без передергиваний и огульного охаивания. Церковь обложена серьезным налогом. Церковные праздники не могут отмечаться, как государственные (да и вообще, идея государственных праздников - "всем пацакам надеть намордники и радоваться" - плохо совместима с индивидуалистичными идеалами интеллектократии. Скорее имеет смысл закрепить в трудовом законодательстве право каждого работника использовать, помимо отпуска, столько-то дней в качестве праздничных (нерабочих) - а уж какие именно дни он для этого выберет, его личное дело.) Религиозное обучение несовершеннолетних запрещено. Вместе с тем, если кто-то уже в совершеннолетнем возрасте решит "обратиться к вере" - это его право; даже если это интеллектуал, он не должен за это лишаться места в элите и подвергаться преследованиям. Вера человека - его личное дело, пока он эффективен на своем месте; если же он неэффективен, то будь он хоть сто раз атеист - что в этом проку? Впрочем, деструктивные культы, призывающие к свержению существующего строя, уничтожению прогресса, актам насилия и т.д. должны быть запрещены. То же, в общем, относится и к мировоззрениям в целом. Интеллектократия выступает за свободу личности, но - свободу разума и развития, а не свободу скотства и деградации. Запрещена пропаганда деструктивных, антиразумных вещей: наркотиков, секса, национальной розни и т.п. Это не означает, что в интеллектократическом обществе есть запретные темы; следует различать обсуждение и пропаганду. Пропаганда против этих явлений поддерживается государством, но не должна носить навязчивый характер (дабы не вызывать обратный эффект). Здесь имеется тонкий момент: как известно, многие произведения искусства прошлого воспевают страсти, торжество "сердца" над разумом. Следует ли их запрещать, ограничивать к ним доступ? Нет, не следует; их просто надо рассматривать с рациональной точки зрения. "Вырази ложную идею ясно, и она сама себя опровергнет" (Л.Воневарг) Нет нужды запрещать "Ромео и Джульету"; достаточно лишь подать ее в ключе "Вот до чего людей доводят страсти!"

Следует еще раз подчеркнуть: интеллектократическое общество заинтересовано в развитии, повышении интеллекта и разумности каждого своего члена, однако, если он предпочитает деградировать - что ж, он имеет на это право (с вытекающими отсюда последствиями для его социального статуса), но лишь в той мере, в какой это касается его лично; втягивать в деградацию других и создавать для них опасность он права не имеет.

Однако, принять рационалистическую парадигму (безусловный примат разума над эмоциями, инстинктами и т.п.) готовы не все - даже среди интеллектуалов, не говоря уже о низших слоях. Стало быть, остальным необходим некий клапан для выплеска эмоций, некий источник удовольствия, происходящего не от интеллектуальной деятельности. Наилучшим образом на роль такого клапана подходят компьютерные игры. Они безопасны как для личности, так и для общества; даже самые тупые из них развивают реакцию и волю, а более сложные дают различные полезные навыки (симуляторы) и приучают думать (стратегии, квесты), а также могут нести образовательную функцию (скажем, те же стратегии на исторические темы). Ненавязчивое придание их сюжетам определенной идеологической окраски - неплохой способ пропаганды истинных ценностей (уж если герой спасает мир, то пусть спасает его не от "безумных ученых", а как раз наоборот - от варваров и мракобесов). Кроме того, игры дают работу программистам (т.е. поощряют интеллектуальную деятельность) и обеспечивают "добровольное и с песнями" финансирование передовых компьютерных технологий.

Кроме развлечений технического характера, в интеллектократическом обществе следует также пропагандировать физкультуру и вообще здоровый образ жизни; это полезно всем, включая интеллектуалов. Однако профессиональный спорт, вредный для здоровья ввиду чрезмерных нагрузок, разжигающий нездоровые страсти и поглощающий немалые материальные и людские ресурсы без всякой пользы для цивилизации, должен быть упразднен.

--------------------------------------------------------------------------------

Демографическая политика. Интеллектократия заинтересована в постоянном совершенствовании носителей разума, как психическом, так и физическом. В будущем это будет достигаться с помощью генной инженерии и киборгизации; пока же необходимо, по крайней мере, прекратить бесконтрольное размножение и обеспечить искусственный отбор. Необходимость и целесообразность таких мер очевидна: поскольку с развитием медицины естественный отбор почти прекратился, генетический мусор накапливается в каждом поколении, ведя человечество к вырождению (причем с высокой скоростью, ибо человек, расплачиваясь за блага цивилизации ухудшением экологической обстановки, более подвержен действию мутагенных факторов, чем виды, живущие в дикой природе). Как минимум, должен быть обеспечен отсев явных генетических патологий, путем стерилизации их носителей; в идеале же должен прозойти переход от негативной селекции (отсев худших) к позитивной (отбор лучших). Это означает, разумеется, не создание неких "человеческих ферм" с элитными производителями, покрывающими самок, а широкое внедрение искусственного оплодотворения. Животно-первобытный стереотип, возлагающий оплодотворение, рождение и воспитание на одних и тех же родителей, должен быть разрушен. Цивилизация - это специализация; и если донорами генетического материала (половых клеток) должны выступать носители наиболее совершенных генотипов (а не все подряд, как сейчас), то воспитателями (т.е. фактическими родителями, следуя принципу "не та мать, что родила, а та, что воспитала") должны выступать те, кто имеет к этому способности и желание (а, опять-таки, не все подряд; почему-то в современном мире все понимают, что для управления автомобилем нужно получить права, а сложнейшая и ответственнейшая задача воспитания новой личности доверяется кому попало явочным порядком). Поскольку воспитанием будут заниматься не все, очевидно, что для поддержания оптимальной численности (которая лежит ниже нынешнего уровня, ибо планета перенаселена, но когда-то все же будет достигнута и впоследствии должна поддерживаться) необходимо, чтобы семьи были многодетными (где дети далеко не обязательно будут генетически родственными родителям и друг другу); государство будет обеспечивать материальную (за счет налогов с бездетных) и интеллектуальную (интерактивные образовательные программы и т.п., уменьшающие нагрузку на родителей) поддержку таких семей.

В целом демографическая политика интеллектократии направлена на стабилизацию общей численности населения на оптимальном уровне с одновременным увеличением доли интеллектуалов и сокращением доли низших слоев (разумеется, под стабилизацией и сокращением понимаются не расстрелы, а ограничение рождаемости). Получится ли в итоге общество, состоящее из сплошных интеллектуалов? Именно к этому и должна стремиться цивилизация. На ехидный вопрос, кто будет в таком обществе чистить канализацию, заметим, что, по мере прогресса, низкоквалифицированный труд все более автоматизируется и в итоге полностью перейдет в ведение техники. Очевидно, что при расширении элиты до размеров общества в целом (разумеется, не за счет снижения планки, а за счет интеллектуального роста общества) интеллектократия превращается в демократию (ну или, точнее, почти демократию, поскольку иерархия и неравенство при голосовании сохраняются), но не приобретает ее пороков, ибо к управлению по-прежнему оказываются допущены лишь те, кто этого достоин.

(С) YuN, 2001

Источник: http://yun.complife.ru